![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Между строк
Jun. 10th, 2020 07:57 pm"...После всех бед он целиком отдался жизни, то есть чтению книг, с утра до вечера..."
Ольга Токарчук "Дом дневной, дом ночной"
Ольга Токарчук "Дом дневной, дом ночной"
...она в конце концов поверила, нет, твердо убедилась, что в толще книг кроются одновременно и все болезни, и все лекарства. В них есть предательство, одиночество, убийство, безумие, ярость – все, что способно взять вас за горло и испортить вам жизнь, не говоря уж о жизнях других людей; и что иногда, плача над печатной страницей, можно спасти кому-то жизнь. Обретя родственную душу посреди африканского романа или корейской сказки, вы понимаете: все люди страдают от одних и тех же болей, все они похожи и, быть может, с ними можно разговаривать – улыбаться, обмениваться ласками и знаками признательности, не важно какими, попробовать каждый день причинять друг другу чуть меньше зла...
Кристин Фере-Флери «Девушка, которая читала в метро»
Кристин Фере-Флери «Девушка, которая читала в метро»
Книга – как лекарство
Jan. 22nd, 2020 06:30 pmЖан-Поль Кауфман, который три года был заложником в Ливане, говорил, что выжил благодаря двум книгам, полученным от тюремщиков. Это были Библия и «Война и мир» Толстого, которую он прочитал двадцать восемь раз.
В книге «Дом возвращения», которую он написал в 2007 году, он утверждает: «Меня спасло скорее чтение, чем литература. Мне было достаточно слов: они создавали ощущение, что рядом кто-то есть. Они были моими сообщниками. Они приходили из внешнего мира, чтобы мне помочь. Я наконец мог рассчитывать на поддержку извне».
В книге «Дом возвращения», которую он написал в 2007 году, он утверждает: «Меня спасло скорее чтение, чем литература. Мне было достаточно слов: они создавали ощущение, что рядом кто-то есть. Они были моими сообщниками. Они приходили из внешнего мира, чтобы мне помочь. Я наконец мог рассчитывать на поддержку извне».
День любимых книг
Aug. 3rd, 2019 05:30 pmСлучайно узнала, что 31 июля отмечается День воспоминания любимых книг
Какая милая идея. Можно отмечать ежедневно, не забывая читать новые книги.
( Книги )
Какая милая идея. Можно отмечать ежедневно, не забывая читать новые книги.
( Книги )
Книга как лекарство
Sep. 26th, 2018 05:08 pmЯ получаю книжные рассылки из разных источников.
Сегодня пришло сообщение от книготорговой сети «Thalia» под таким девизом "Täglich sechs Minuten lesen reduziert Ihr Stresslevel", что означает "Шесть минут чтения в день снижают уровень стресса".
Попросить отпуск и уйти в книжный retreat?
Сегодня пришло сообщение от книготорговой сети «Thalia» под таким девизом "Täglich sechs Minuten lesen reduziert Ihr Stresslevel", что означает "Шесть минут чтения в день снижают уровень стресса".
Попросить отпуск и уйти в книжный retreat?
Это не шутка, прочитала на сайте газеты «Süddeutsche Zeitung» (копия статьи и ссылка ниже под катом).
Судья мюнхенского суда по делам несовершеннолетних приговорила 19-летнего водителя мотоцикла к 20-часовому чтению.
Штраф неординарный, со следующей мотивацией – "чтобы правонарушитель смог осознать свой проступок на более интеллектуальном уровне"
Оказывается, сей злоумышленник попадается уже во второй раз с неправильно прикрепленными номерными знаками.
Какое наказание он получил в первый раз в статье не говорится.
Поскольку молодой человек не осознал и не извлек урок из прошлого проступка, судья прибегла к такому, с моей точки зрения, нешаблонному наказанию - принуждению к чтению ("принуждение к чтению" - этой мой перевод немецкого юридического термина "Leseanweisung").
Приговор вступил в законную силу .
"Принудительное" чтение, как педагогическая мера проводится в одном из вузов Мюнхена. Осужденные подростки могут выбрать книги, соответствующие их интересам или проблемам. В завершении они должны представить отчет в виде краткого рассказа, плаката или рэпа.
( Leseanweisung )
Ella Berthoud and Susan Elderkin «The novel cure: from abandonment to zestlessness: 751 books to cure what ails you»
Попытка библиотерапии, по-моему, не очень удачная.
Возможно, авторы пытались подражать Эриху Кестнеру. Но насколько поэтична «Лирическая домашняя аптека доктора Эриха Кестнера», то в книге Эллы Берту и Сьюзен Элдеркин просто сухой перечень книг (с краткими аннотациями), соответствующим разным недугам.
Я читала довольно много книг, которые можно условно классифицировать, как книги о книгах, но
это всегда были повествования с сюжетом.
Несколько примеров аннотаций и советов из книги Берту и Элдеркин:
О «Преступлении и наказании» - man murders pawnbroker, feels guilty for next five hundred pages (убили ростовщицу и следующие пятьсот страниц убийца мучается чувством вины)
В разделе “Вредные пристрастия“ (в т.ч. Алкоголизм, Интернет-зависимость, Наркомания, Курение и т.д.) - поможет ли «Обломов» Гончарова избавиться от вредных привычек?
Весьма противоречивый список в разделах “Если вам за 20,30 ...100 лет“.
Например, “Если вам за за сто“, советуют читать... Jonathan Swift «Gulliver’s Travels»
Ждать до ста лет и лишь тогда читать « Путешествия Гулливера »???. Хм! Может быть авторы считают, что человек впал в детство и пора читать сказки.
Мне кажется, неправильным составлять литературные списки для лечения реальных заболеваний.
Поэтому, мне по душе мнение главного героя книги «Лавандовая комната» Нины Георге:
«Я хотел лечить чувства, которые не считаются заболеванием. Все эти маленькие эмоции и ощущения, которые не интересуют терапевтов, потому что они якобы не поддаются диагностике и несущественны».
Книга спорная, по моему мнению, это не библиотерапия, а научно-популярная книга по психологии.
«Doktor Erich Kästners Lyrische Hausapotheke. Gedichte für den Hausbedarf der Leser» /
Эрих Кестнер «Лирическая домашняя аптека доктора Эриха Кестнера».
Erich Kästner ist sehr bekannt für seine Kinderromane vor allem «Pünktchen und Anton».
Als seine Bücher am 10. Mai 1933 auf dem Platz vor der Berliner Staatsoper verbrannt wurden, stand er inmitten der vielen Menschen, die Zeuge des Höhepunktes der Kampagne "Wider den undeutschen Geist“ sein wollten.
Gleichwohl blieb er in Deutschland. Kästner begründete diesen Schritt unter anderem damit, dass er vor Ort Chronist der Ereignisse sein wolle. Außerdem wollte er seine Mutter nicht alleine lassen. Kästner wurde mehrmals von der Gestapo vernommen und aus dem Schriftstellerverband ausgeschlossen.
Erich Kästner hat mehrere Pseudonyme verwendet um das Publikationsverbot in der Nazi-Zeit zu umgehen.
Sein Buch «Doktor Erich Kästners Lyrische Hausapotheke» habe ich jetzt nachgelesen und es hat mich wieder stark beeindruckt.
( Erich Kästner )
******
Эрих Кестнер «Лирическая домашняя аптека доктора Эриха Кестнера».
Книга Эриха Кестнера, изданная в 1936 в Швейцарии (публикация произведений Кестнера после 1933 была запрещена в Германии, его произведения были среди тех, что попали в огонь на площади Оперы в Берлине 10 мая 1933 г. как «противоречащие немецкому духу». Кестнер сам наблюдал за происходящим, стоя в толпе на площади), начинается стихотворением «Притча о поезде»:
Мы едем в поезде все в одном,
Что мчится сквозь время вперед.
И много мы видим за этим окном,
Пока мы все едем в вагоне одном,
Никто не знает куда.
.
.
Мы едем в поезде все в одном,
В будущее, к мечте.
И много мы видим за этим окном,
Пока мы все едем в вагоне одном,
Но часто в чужом купе.
( Erich Kästner )
Эрих Кестнер «Лирическая домашняя аптека доктора Эриха Кестнера».
Erich Kästner ist sehr bekannt für seine Kinderromane vor allem «Pünktchen und Anton».
Als seine Bücher am 10. Mai 1933 auf dem Platz vor der Berliner Staatsoper verbrannt wurden, stand er inmitten der vielen Menschen, die Zeuge des Höhepunktes der Kampagne "Wider den undeutschen Geist“ sein wollten.
Gleichwohl blieb er in Deutschland. Kästner begründete diesen Schritt unter anderem damit, dass er vor Ort Chronist der Ereignisse sein wolle. Außerdem wollte er seine Mutter nicht alleine lassen. Kästner wurde mehrmals von der Gestapo vernommen und aus dem Schriftstellerverband ausgeschlossen.
Erich Kästner hat mehrere Pseudonyme verwendet um das Publikationsverbot in der Nazi-Zeit zu umgehen.
Sein Buch «Doktor Erich Kästners Lyrische Hausapotheke» habe ich jetzt nachgelesen und es hat mich wieder stark beeindruckt.
( Erich Kästner )
Эрих Кестнер «Лирическая домашняя аптека доктора Эриха Кестнера».
Книга Эриха Кестнера, изданная в 1936 в Швейцарии (публикация произведений Кестнера после 1933 была запрещена в Германии, его произведения были среди тех, что попали в огонь на площади Оперы в Берлине 10 мая 1933 г. как «противоречащие немецкому духу». Кестнер сам наблюдал за происходящим, стоя в толпе на площади), начинается стихотворением «Притча о поезде»:
Что мчится сквозь время вперед.
И много мы видим за этим окном,
Пока мы все едем в вагоне одном,
Никто не знает куда.
.
.
Мы едем в поезде все в одном,
В будущее, к мечте.
И много мы видим за этим окном,
Пока мы все едем в вагоне одном,
Но часто в чужом купе.
( Erich Kästner )
Nina George / Нина Георге
Feb. 18th, 2017 10:45 pmBegeben Sie sich in den Schutz der Bücher…
Bücher bewahren Sie vor Dummheit. Vor falscher Hoffnung. Vor falschen Männern. Sie kleiden Sie aus mit Liebe, mit Stärke, mit Wissen. Es ist Leben von innen.
Вам нужно лишь довериться спасительной власти книг...
Книги уберегут вас от глупости. От ложных надежд. От бесполезных и вредных связей. Они облекут вас в броню любви, силы, знания. Это жизнь изнутри.
Bücher würden nie aufhören, einen Leser, eine Leserin zu lieben. Sie waren das Verlässliche in allem, was unberechenbar war. Im Leben. In der Liebe. Nach dem Tod.
Книги никогда не перестанут любить читателя. Книги – незыблемая скала в зыбучих песках непредсказуемого. В жизни. В любви. После смерти.
Lesen: eine Reise ohne Ende. Eine lange, ja ewige Reise, auf der man milder und liebender und menschenfreundlicher wurde.
Чтение – путешествие без конца. Долгое – вечное – странствие, во время которого человек становится мягче, любвеобильней и человечней.
Er nennt Bücher Freiheiten. Und Heimaten, das seien sie auch. Sie bewahren all die guten Wörter auf, die wir so selten benutzen. Milde. Güte. Widerspruch. Nachsicht.
Он называет книги свободами. И родинами. И это так и есть. В них хранятся все те слова, которыми мы так редко пользуемся. Милосердие. Доброта. Противоречивость. Снисхождение.
Bücher können vieles, aber nicht alles. Die wichtigen Dinge muss man leben. Nicht lesen. Ich muss mein Buch … erleben.
Книги могут многое, но не всё. Самые главные, важнейшие вещи нужно проживать. Не прочитывать. Я должен свою книгу… прожить.
Bald kam der Herbst und brachte die Kunden, die lieber Bücherburgen als Sandburgen bauten. Schon immer seine Lieblingssaison. Neue Bücher, das verhieß neue Freundschaften, neue Einsichten, neue Abenteuer.
Приближалась осень, а с ней – клиенты, которые замкам на песке предпочитают замки из книг. Его любимые клиенты. Новые книги – это новые друзья, новые взгляды, новые приключения.
Nina George «Das Lavendelzimmer» / Нина Георге «Лавандовая комната»
Bücher bewahren Sie vor Dummheit. Vor falscher Hoffnung. Vor falschen Männern. Sie kleiden Sie aus mit Liebe, mit Stärke, mit Wissen. Es ist Leben von innen.
Вам нужно лишь довериться спасительной власти книг...
Книги уберегут вас от глупости. От ложных надежд. От бесполезных и вредных связей. Они облекут вас в броню любви, силы, знания. Это жизнь изнутри.
Bücher würden nie aufhören, einen Leser, eine Leserin zu lieben. Sie waren das Verlässliche in allem, was unberechenbar war. Im Leben. In der Liebe. Nach dem Tod.
Книги никогда не перестанут любить читателя. Книги – незыблемая скала в зыбучих песках непредсказуемого. В жизни. В любви. После смерти.
Lesen: eine Reise ohne Ende. Eine lange, ja ewige Reise, auf der man milder und liebender und menschenfreundlicher wurde.
Чтение – путешествие без конца. Долгое – вечное – странствие, во время которого человек становится мягче, любвеобильней и человечней.
Er nennt Bücher Freiheiten. Und Heimaten, das seien sie auch. Sie bewahren all die guten Wörter auf, die wir so selten benutzen. Milde. Güte. Widerspruch. Nachsicht.
Он называет книги свободами. И родинами. И это так и есть. В них хранятся все те слова, которыми мы так редко пользуемся. Милосердие. Доброта. Противоречивость. Снисхождение.
Bücher können vieles, aber nicht alles. Die wichtigen Dinge muss man leben. Nicht lesen. Ich muss mein Buch … erleben.
Книги могут многое, но не всё. Самые главные, важнейшие вещи нужно проживать. Не прочитывать. Я должен свою книгу… прожить.
Bald kam der Herbst und brachte die Kunden, die lieber Bücherburgen als Sandburgen bauten. Schon immer seine Lieblingssaison. Neue Bücher, das verhieß neue Freundschaften, neue Einsichten, neue Abenteuer.
Приближалась осень, а с ней – клиенты, которые замкам на песке предпочитают замки из книг. Его любимые клиенты. Новые книги – это новые друзья, новые взгляды, новые приключения.
Nina George «Das Lavendelzimmer» / Нина Георге «Лавандовая комната»
Nina George «Das Lavendelzimmer»
Feb. 18th, 2017 10:45 amЭта очень трогательная и необычная книга взволновала меня, прежде всего, своим посвящением, которое точно подходит к моему теперешнему состоянию: Den Verlorenen gewidmet.
Und jenen, die sie immer noch lieben.
Главному герою принадлежит плавучий магазин - книжный ковчег под названием «Литературная аптека» («Pharmacie littéraire») был назван так благодаря книге Эриха Кестнера «Лирическая домашняя аптечка доктора Кестнера».
Книготорговец и заядлый книгочей Monsieur Jean Perdu (один из его друзей называет его также John Lost и Giovanni Perdito, то есть потерянный, заблудший) много лет назад отказался от привычной жизни и полностью замкнулся в себе: любимая женщина внезапно оставила Monsieur Perdu, он не захотел распечать оставленное ею письмо и узнал только двадцать один год спустя, что она была тяжело больна и умерла, не увидев его перед смертью.
Уйдя в себя, он собственноручно перестраивает фламандскую баржу под книжный магазин и открывает на ней литературную аптеку, для всех чувств, от которых нет лекарств – «Я хотел лечить чувства, которые не считаются заболеванием. Все эти маленькие эмоции и ощущения, которые не интересуют терапевтов, потому что они якобы не поддаются диагностике и несущественны».
( Лавандовая комната )
Und jenen, die sie immer noch lieben.
Главному герою принадлежит плавучий магазин - книжный ковчег под названием «Литературная аптека» («Pharmacie littéraire») был назван так благодаря книге Эриха Кестнера «Лирическая домашняя аптечка доктора Кестнера».
Книготорговец и заядлый книгочей Monsieur Jean Perdu (один из его друзей называет его также John Lost и Giovanni Perdito, то есть потерянный, заблудший) много лет назад отказался от привычной жизни и полностью замкнулся в себе: любимая женщина внезапно оставила Monsieur Perdu, он не захотел распечать оставленное ею письмо и узнал только двадцать один год спустя, что она была тяжело больна и умерла, не увидев его перед смертью.
Уйдя в себя, он собственноручно перестраивает фламандскую баржу под книжный магазин и открывает на ней литературную аптеку, для всех чувств, от которых нет лекарств – «Я хотел лечить чувства, которые не считаются заболеванием. Все эти маленькие эмоции и ощущения, которые не интересуют терапевтов, потому что они якобы не поддаются диагностике и несущественны».
( Лавандовая комната )
Книги – как лекарство
Aug. 17th, 2016 05:36 pmВ двух из последних прочитанных мною книг - герои "лечатся" книгами.
Thomas Hürlimann «Fräulein Stark» (Томас Хюрлиман «Фройляйн Штарк»)
Die Inschrift, hörte ich den Onkel weiterreden, aber immer leiser, als würde er sich in einem Luftballon über Kloster und Stadt entfernen, heiße Psychesiatreion, das sei griechisch und bedeute Heilstätte für den Geist: Seelen-Apotheke...
Seelen-Apotheke, ich kannte das Wort, kannte den Spruch, manchmal hörte ich ihn zehnmal am Tag, ja, Madame, würde er nun sagen, wir führen alle Leiden und alle Mittelchen dagegen.
Здесь написано «психезиатрейон», — слышу я голос дядюшки, … — по-гречески это означает лечебница духа, аптека для души…
«Аптека для души» — я знал это выражение, я слышал его по десять раз на дню. Теперь он скажет: «Да, мадам, у нас здесь собраны все недуги и боли человечества и все лекарства от них».
Артуро Перес-Реверте «Терпеливый снайпер»
… меня обуяла такая печаль, что, пустившись на поиски немедленного утешения, я зашла в книжный магазин «Арион» в конце улицы Аквиро с намерением заглушить боль: одни принимают аспирин, другие – анальгетики, а я лечусь книгами.
Наверняка, такие размышления я встречала и раньше. Теперь буду записывать.
Thomas Hürlimann «Fräulein Stark» (Томас Хюрлиман «Фройляйн Штарк»)
Die Inschrift, hörte ich den Onkel weiterreden, aber immer leiser, als würde er sich in einem Luftballon über Kloster und Stadt entfernen, heiße Psychesiatreion, das sei griechisch und bedeute Heilstätte für den Geist: Seelen-Apotheke...
Seelen-Apotheke, ich kannte das Wort, kannte den Spruch, manchmal hörte ich ihn zehnmal am Tag, ja, Madame, würde er nun sagen, wir führen alle Leiden und alle Mittelchen dagegen.
Здесь написано «психезиатрейон», — слышу я голос дядюшки, … — по-гречески это означает лечебница духа, аптека для души…
«Аптека для души» — я знал это выражение, я слышал его по десять раз на дню. Теперь он скажет: «Да, мадам, у нас здесь собраны все недуги и боли человечества и все лекарства от них».
Артуро Перес-Реверте «Терпеливый снайпер»
… меня обуяла такая печаль, что, пустившись на поиски немедленного утешения, я зашла в книжный магазин «Арион» в конце улицы Аквиро с намерением заглушить боль: одни принимают аспирин, другие – анальгетики, а я лечусь книгами.
Наверняка, такие размышления я встречала и раньше. Теперь буду записывать.
